3 Маргариты большого Мастера – Семья и дети

У него была насыщенная, полная испытаний, взлетов и падений жизнь. Житие Булгакова – это отдельный, захватывающий роман. Однако хочется поговорить о трех женщинах, сыгравших в его недолгой жизни значительную роль. И сказать точно, от какой из них взято больше для создания образа Маргариты литературной, невозможно.

Когда-то киевская цыганка нагадала молодому Булгакову: «Будешь женат трижды». И предупредила: «Первая жена дается Богом, вторая – людьми, а вот третья жена дана от самого дьявола»… Тогда Михаил Афанасьевич лишь усмехнулся. Он только-только связал себя узами Гименея и был счастлив.

МАРГАРИТА ПЕРВАЯ

Со своей первой женой, саратовской гимназисткой Татьяной Лаппа, 17-летний Михаил Афанасьевич познакомился летом 1908-го года, за год до поступления на медицинский факультет Киевского университета. Именно ей, молодой красавице и умнице, довелось пройти с ним «и огни, и воды, и медные трубы». Их чувства были безудержны. Скорее всего, она продолжала любить его и после расставания. Не случайно третий муж Татьяны Николаевны, Д.А. Кисельгоф, так ревновал ее к Булгакову, что уничтожил все фотографии, письма и документы, связанные с этим большим, красивым, настоящим и очень печальным романом. Родители Татьяны Лаппа – столбовой дворянки – были против их встреч, не говоря уже о браке. Переживала и мать Михаила Афанасьевича Варвара Михайловна. Но влюбленные повенчались, и у Татьяны началась семейная жизнь. После свадьбы в 1913 году она оставила учебу в Киеве на историко-филологическом отделении Высших женских курсов. А летом 1916 года вместе с мужем, выпускником университета, уехала на фронт, где он служил врачом, а она сестрой милосердия в полевых госпиталях Каменец-Подольского и в Черновцах. Здесь они узнали столько «правды о войне», что лучшей практики трудно было представить. После прорыва австрийского фронта русская армия в этом регионе несла огромные потери. Потом Лаппа и Булгаков оказались в Смоленской губернии: Михаила Афанасьевича направили туда земским врачом. Именно здесь он бегал за ней с револьвером, требуя наркотики. И именно она не дала ему погибнуть от морфия, к которому он пристрастился, спасаясь от боли… Потом были Вязьма, Киев, Владикавказ, где Булгаков служил врачом в Вооруженных силах Юга России, а Лаппа выхаживала его после тифа. Новая жизнь 1919-1920 годов давалась непросто: тут они узнали, что такое голод и нищета. Потом были Тифлис, Батум и, наконец, Москва. 17 ноября 1921 года Булгаков писал матери: «…Очень жалею, что в маленьком письме не могу Вам передать подробно, что из себя представляет сейчас Москва... Идет бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни… Работать приходится не просто, а с остервенением… Оба мы носимся по Москве в своих пальтишках. Я поэтому хожу как-то одним боком вперед (продувает почему-то левую сторону). Мечтаю добыть Татьяне теплую обувь. У нее ни черта нет, кроме туфель». И вроде бы в их отношениях было все как всегда, но случилось так, что однажды вечером Михаил Афанасьевич пришел к любимой с шампанским – попрощаться… Он уходил. А в ее голове звучала столько раз сказанная им фраза: «Ты для меня все!»

Булгаков и Лаппа расстались в 1924 году в Москве.

МАРГАРИТА ВТОРАЯ

Он ушел к роковой, яркой, много повидавшей Любови Белозерской, о которой некоторые исследователи говорят, как о единственно «верной» Маргарите… В 1925 году в «Недрах» была опубликована повесть писателя «Роковые яйца». Сам Булгаков после прочтения этой повести 27 декабря 1924 года на литературном «субботнике» у Е.Ф. Никитиной записал в дневнике: «Что это? Фельетон? Или дерзость? Боюсь, как бы не саданули меня за все эти подвиги «в места не столь отдаленные». Очень помогает мне от этих мыслей моя жена». И здесь же, чуть далее: «…подавляет меня чувственно моя жена. Это и хорошо, и отчаянно, и сладко, и в то же время безнадежно сложно… чертова баба завязила меня, как пушку в болоте…» Любовь Белозерская родилась в Польше, в дворянской семье, окончила с серебряной медалью Демидовскую гимназию в Санкт-Петербурге и частную балетную школу. Жила в Константинополе, Марселе, Париже, Берлине, будучи замужем за литератором И. М. Василевским. Потом вернулась в Москву, где в начале января 1924 года встретилась с Булгаковым на литературном вечере, а с октября этого года они уже жили вместе. Л.С. Карум, муж сестры Булгакова – Варвары, излагал вот такие подробности семейной жизни писателя: «Варенька была в ужасе от их жизни. Большую часть суток они проводили в кровати, раздетые, хлопая друг друга пониже спины…» Все «это» Варвара увидела, когда гостила у брата. И тем не менее, второй Маргарите стоит отдать должное: она свободно владела французским, переводила разную литературу, участвовала в работе над пьесой о Мольере, много и ярко рассказывала писателю о жизни в Константинополе, Европе. Позже в книге «О, мед воспоминаний», посвященной Михаилу Афанасьевичу, Любовь Евгеньевна воссоздаст бесконечно интересный, живой образ своего возлюбленного, прекрасного человека и большого юмориста. Встречались они тайно, потом явно, потом расставались и встретились вновь, а потом – вы, конечно, знаете, что было потом?!

МАРГАРИТА ТРЕТЬЯ

«…Любовь выскочила перед ними, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила их сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож! Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга…»
«Мастер и Маргарита»

Елена Булгакова, в девичестве Нюрнберг, к тому времени была второй раз замужем. Ее супруг Е.А. Шиловский, начальник штаба 16-й армии, души не чаял в своей Елене и в совместных детях: Евгении и Сергее. Ее уход из семьи оказался для него трагедией, с объяснениями, в том числе между Шиловским и Булгаковым. Начальник штаба прибегал в дом к писателю и хватался за пистолет. Но она ушла. Возможно, для того чтобы принести автору известного романа новых сил. С ней он взялся за сожженных «Мастера и Маргариту». Они прожили вместе с октября 1932 года до смерти писателя 10 марта 1940 года… А потом «Мастер и Маргарита соскочили с седел и полетели, мелькая, как водяные тени, через клинический сад… Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами…»