Мода высокого полета, или Кто одевает стюардесс Хоть знаменитости и зовутся «звездами», а к небу многие из них лишний раз приближаться не желают. Нидерландский футболист Девид Бергкамп из-за своего страха полетов заработал прозвище «нелетучий голландец». Алла Пугачева передвигается по стране исключительно в собственном вагоне поезда, оборудованном туалетом, ванной, спальней с личной прислугой в придачу.
Британец Дэвид Боуи ради своих гастролей по Японии и России совершил подвиг, на который способен даже не каждый русский: он пересек нашу необъятную родину по Транссибирской магистрали. Правда, не все звезды обрекают себя на подобные мытарства, поскольку научились справляться со своим страхом полета.
Впрочем, позволить себе личный вагон или неспешное путешествие по всему континенту, на конце которого терпеливо ждут фанаты, могут лишь избранные аэрофобы. Аэрофоб обыкновенный не имеет таких возможностей, поэтому вынужден отказываться от командировок, коротать отпуска на российских югах или трястись, поджав ноги, в душном автобусе, собирая ямы по всем европам. И если на аэрофоба идейного, которому претит сама концепция летать там, где даже ползать нельзя, еще действует алкоголь и сон во время полета, то с аэрофобом закоренелым, с аэрофобом до мозга костей такие штучки не пройдут. «Мой рейс был вечером, но я уже с утра начал планомерно к нему готовиться, — рассказывает некий Алексей на тематическом форуме. — Алкоголя было выпито такое количество, что в аэропорт меня везли, а на паспортный контроль тащили под руки. Но стоило мне оказаться у ворот и увидеть свой самолет в окно, как все опьянение как ветром сдуло. Я моментально протрезвел и на посадку еле тащил ноги уже не от опьянения, а от страха». Мораль сей басни такова: аэрофобии, а вместе с ней и пьянству — бой!
Пора принимать меры и не быть пешеходным рабом своего страха.
1. Сперва определите масштабы катастрофы. Вдруг окажется, что у вас вовсе не фобия, а просто волнение. Оно, кстати, вполне естественно: даже пилоты нервничают перед полетом, поскольку небо – неестественная для человека среда обитания.
2. Попробуйте заглушить беспокойство голосом разума: «Мой друг-десантник помог мне справиться со страхом полетов, – рассказывает Екатерина. – Он просто сказал, что самолеты на самом деле падают очень редко, и именно поэтому каждая катастрофа становится целым событием. Если бы авиакатастроф было бы столько же, сколько аварий с участием машин, о них бы никто и не сообщал лишний раз. А ведь самолетов в небе очень много, примерно как автомобилей в одном городе».
3. Другой действенный способ – вышибать клин клином. «Года два назад я очень боялась летать: вжималась в кресло, терзая ручку весь полет, прислушивалась к звукам двигателей, всматривалась в лица стюардесс, – вспоминает Маргарита. – Но потом я стала больше путешествовать: в прошлом году, например, я совершила примерно 14 рейсов в разные концы планеты. Когда посадка в самолет стала для меня обыденным ритуалом, вроде путешествия на поезде, страх перестал мучить. Да, я все еще нервничаю перед взлетом, но на протяжении всего рейса чувствую себя почти как на земле».
4. Но это все легкие случаи, не отягощенные неприятными ситуациями, вроде тех, когда из панели над головой выпадает маска, а на лице доселе хладнокровной стюардессы читается паника. Истинную фобию увещеваниями не успокоишь, ее нужно лечить.
Говорят, что аэрофобия неизлечима, но в центре «Летаем без страха», основанном пилотом Алексеем Гервашем, утверждают, что это не так: просто к каждой причине фобии нужно подобрать свой «ключик». Такими решениями могут быть подробные лекции об устройстве самолета и механизме полета как такового, занятия на симуляторе, сеансы релаксации и навыки работы со своими мыслями.
5. Наиболее впечатляющими, конечно, кажутся занятия по ликвидации безграмотности. Наверное, потому, что пассажирам просто не рассказывают всего того, что знают пилоты (знают, и потому не боятся). Например, рядовой пассажир не знает, что ни один самолет за всю историю авиации еще не упал из-за турбулентности; не знает, что крыло отвалиться не может, потому что оно у самолета вообще одно; ни один пассажир не понимает до конца, что самолет изобретался как машина для нестандартной ситуации и в нем все устроено так, чтобы сохранять безопасность полета. Наконец, он не знает, что риск попасть в авиакатастрофу – один к десяти миллионам, и в мегаполисе у человека гораздо больше шансов погибнуть. Если бы рядовой пассажир все это знал, возможно, он больше боялся бы ездить на автобусе, чем летать на самолете.