Я преподаю третий год, и меня часто спрашивают именно с такой интонацией: зачем, мол, тебе это надо? Конечно, преподование абсолютно не приносит никаких денег, так что о материальной заинтересованности даже смешно говорить. Почему я этим занялась? Вы знаете, у меня сначала было полное неприятие преподавания. Думала – нет-нет, это попозже, это не мое. А потом я оказалась в летней школе «Новых Имен» в Суздале (сочетание работы и отдыха всегда очень приятно) и дала там пару мастер-классов. И мне понравилось. Я подумала, что это какой-то новый взгляд на меня саму, как исполнительницу. И он может быть мне очень важен. Так же, как процесс звукозаписи, который полезен тем, что можно сыграть и тут же, прямо в студии, послушать себя. И прийти в шок, поскольку микрофон запишет совершенно не то, что ты слышишь изнутри, когда играешь. Так и с преподаванием: когда пытаешься донести до студента какую-то идею, то и для себя что-то новое понимаешь. И эти экзамены очень познавательны, так как за десятком плохих исполнений будут стоять три хороших и одно выдающееся. Да, преподавание требует много времени. И иногда надоедает. Но мне кажется, что все это не зря делается. А еще во мне «сидит» совестливость. Меня-то научили в свое время, и я этим пользуюсь, а ничего взамен не отдаю. Вот пришло время отдавать.
Понятно, что студентам порой приходится заставлять себя заниматься. С вами, педагогом, случается подобное?
Конечно. Просто, по прошествии почти тридцати лет с момента начала занятий, это уже, наконец, вошло в привычку. И я часто ловлю себя на мысли, что если, например, плохо себя чувствую, то надо просто сесть за инструмент и все как рукой снимет. Но вообще я не фанат занятий, и делаю это не потому, что счастлива в тот момент, когда занимаюсь, а потому, что знаю – без этого невозможно.
А в детстве вас заставляли заниматься?
Да. Я начала заниматься в 4 года. Правда, не помню этого момента абсолютно, но родители рассказывают, что это было в игровой форме, то есть: угадай мелодию, а давай послушаем, как птички поют. Когда мне было 7-8 лет, то со мной сидели, пока я занималась, а потом уже мама писала мне задания на день: «Этот пассаж повторить 20 раз, а этот — 25». И, конечно, мне все это очень не нравилось, и никакого желания сидеть за роялем у меня не возникало. Мне было значительно интереснее гулять, играть и ходить в школу — там всегда ждала хорошая компания, и было весело. Но меня заставляли. И правильно делали! Я считаю, что детей надо заставлять заниматься, если в них видна профессиональная ориентированность. А она, как правило, видна сразу.
Как ее распознать не музыкальной маме?
Если ребенок с интересом слушает музыку, если он отвлекается в этот момент от игрушек или других своих дел, то, скорее всего, он музыкально одарен. Тут есть одна особенность: мальчик, даже если он супер одарен, может быть отчаянным балбесом, и тогда тем более его надо заставлять заниматься. Другое дело, что известны случаи, когда люди заканчивали 11 классов Центральной Музыкальной Школы, а потом уходили в совершенно другую область, и были счастливы — и это еще истории с хорошим финалом. А есть истории с плохим финалом: когда после ЦМШ человека не взяли сначала в Консерваторию, потом в Гнесинку, вообще никуда, он устроился в тьмутараканскую консерваторию и всю жизнь был обижен на весь мир. Особенно, если его воспитывали как супер звезду, что частый случай среди одаренных детей.
Что вы! Благодаря окружению, родителям и особенно моему педагогу в ЦМШ, Тамаре Леонидовне Колосс, никакой звездной болезни у меня не было. И я за это очень благодарна. Даже сейчас после какого-то особенно удачного концерта родители очень сдержанно реагируют.
Женщин-солистов в классической музыке мало, по пальцам можно пересчитать. Почему?
Может быть, девочки, способные на сольную карьеру в принципе, не делают ее, потому что им в определенном возрасте становятся важными совершенно другие вещи — семья, дети. И это абсолютно нормально. Это природа.
Вы готовы к перерыву в сольной карьере, чтобы родить ребенка?
Да. И не только потому, что принято, чтобы женщина родила. Но потому, что я понимаю: если не сделаю этого, то буду потом очень жалеть. И раз мне Бог дал родиться женщиной, то надо исполнить и это свое предназначение. Просто не хочется в определенном возрасте чувствовать себя несчастной, ненужной, не замужней, бездетной. Конечно, как Бог даст. Но я считаю, это необходимо. И просто грех лишать себя такого опыта и такой возможности подарить кому-то любовь... Кстати, полно примеров того, как солистки продолжают концертировать, родив детей. Вот Алена Баева, наша знаменитая молодая скрипачка, родила двоих — и что в ее жизни изменилось? Кроме того, сейчас есть возможность и нянь нанять, да и родители мои, я думаю, будут рады помочь. Возвращаясь к вопросу о женщинах-солистках. Мне педагог говорила еще в школе: «Когда ты на сцене, ты должна забыть о том, что ты женщина. Вспоминать об этом просто нельзя. Иначе ничего не получится». Это очень действенный метод, я им постоянно пользуюсь. Ведь скидок тебе никто не сделает на то, что ты женщина, особенно если это диск, а не концертное выступление. Есть и такой момент: композиторы писали не для женщин. Они были мужчинами и писали о каком-то своем внутреннем, именно мужском мире. Так что на сцене обязательно надо забыть о том, что ты женщина. А забытую женственность можно компенсировать платьями!
По интуиции. Иногда беру с собой два и уже в артистической решаю, какое из них надеть. Конечно, больше всего у меня черных платьев, но есть и яркие. Иногда по цветовым ассоциациям выбираю. Равеля недавно играла — в бирюзовом. Шопена — в красном. Современную музыку, если играю, то тогда, конечно, никаких рюшечек и бантиков, а какие-то строгие геометрические линии.
Вы следите за фигурой или прекрасная форма – данность природы?
Слежу. И мне достаточно посчитать в голове стоимость нового концертного гардероба, чтобы аппетит у меня начисто пропал.
Как готовитесь к выступлению?
Стараюсь ни с кем не общаться. За кулисами же всегда много народу. Стремлюсь избегать разговоров даже с самыми близкими. Лучше закрыться ненадолго, сосредоточиться.
Есть мнение, что людей творческих профессий нужно бросать, словно щенков, в воду, и кто выплывет, тот выплывет. А за уши никого тащить не надо — все равно толку не будет. Вы согласны?
Конечно. Мы видим сколько угодно историй, когда у человека есть задатки гения, но не хватает характера справиться с собственным дарованием. Идеал – это когда человек понимает, что у него есть дар и чувствует ответственность за него. Тогда результат может быть просто фантастический.
Иногда да, а иногда и нет. У меня вообще большие сложности с самооценкой. Порой, она у меня падает ниже плинтуса. Не знаю, почему так. То ли склад характера такой, то ли воспитывали так, но мне сейчас это сильно мешает. Поэтому я иногда прибегаю к каким-то специальным способам, чтобы вспомнить, кто я такая и чего добилась.
Условно, набираете себя в Яндексе?
И так можно. Тут вопрос в том, что и переоценить себя, и недооценить – одинаково плохо, потому что, если человек сам не верит в то, что он способен на что-то, то никто в это не поверит.
Как вы относитесь к критике?
У меня есть строгие понятия, кому можно доверять. Если набрать себя в Яндексе и читать все подряд, принимая близко к сердцу, то можно просто рехнуться. Ведь у всех разные вкусы и разное отношение к моей персоне, да и что они понимают? Что сами могут? Но есть несколько человек, которых знаю уже много лет, и их мнению я доверяю. Однако самый хороший критерий — это моя видеозапись, которую я смотрю в одиночестве. Видеокамера для меня — это такой добрый друг, который не обманет. А больше, чем даже самым близким и проверенным людям, я верю себе.
У вас есть некое представление о себе идеальной, которому вы стараетесь соответствовать?
Скорее, представление о музыке, которую играю. Я — здесь понятие вторичное. Главное, все-таки, это музыка. Вот я и слушаю, совпадает ли то, что делаю, с тем, что слышу внутри себя.