Библейская версия о происхождении кадыка гласит, что это кусок запретного плода, застрявший в горле Адама. Уверена, поперхнулся он им сразу после вопроса, поставленного его «оголенным ребром»:
– Дорогой, ты меня любишь?
Вопрос возвестил о расколе доселе слитного мира на две половины: ту, которая с кадыком и которая без. От тысячелетнего подобного насилия современные Адамы защищаются, кто как может.
Мне попадались мужчины с разным словарным запасом и умением пользоваться им, а также с разным темпераментом и степенью концентрации на мне. Некоторые даже женились. Но стоило начать прямую филологическую осаду, и самые дрессированные тут же взвивались на дыбы, как безъязыкие кони скульптора Петра Клодта. И я поняла, что единственный способ выманить из мужчины желанные слова – никогда, ни в какой форме их от него не требовать. А еще лучше и вовсе обойтись без них, пресекая даже добровольные попытки что-то сформулировать.
Зафиксированное, отлитое в вербальную формулу чувство почему-то сразу дает у них обратный эффект. Когда некоторые мужчины произносят: «Я тебя безумно хочу» – в сюжете реальных событий сие признание неотвратимо влечет за собой скорый контакт с другой женщиной. А следом за клятвенным заверением: «Я не могу без тебя жить», пламенный спутник тут же доказывает обратное. И весьма успешно обходится без спутницы жизни. Справедливости ради, не все, конечно же, этим грешат.
Когда мы рассказываем об отношении мужей к нам, то в основном ссылаемся на их высказывания. Действия же, которые активно противоречат страстным речам, воспринимаем как недоразумение. Потому что женщина, вопреки утверждению, ушами не любит – она ими смотрит на мир. А переложение на этот орган функций, несвойственных ему от природы, приводит к фатальному искажению действительности. На наш упрек: «Но ты же обещал», звучит их: «Почему ты так со мной поступила?».
Еще один аварийный перекресток: мы привыкли к подтекстам – это наш органичный стиль речи. Любая фраза тут же дешифруется, счищается маскировочный слой и проступает ее истинный смысл. Происходит это в темпе азбуки морзе.
Однако наши вторые половинки не приучены пользоваться симпатическими чернилами и, хоть убей, не понимают, что гневное требование: «Немедленно убирайся», означает ни что иное как: «Пожалей, не уходи – уйдешь, пожалеешь». И послушно направляются к двери, и не понимают железной логики событий, когда их тормозят за полы (поверх ночной рубашки легкий плащик) и виснут на них, как казацкие жинки на стременах. Зачем же тогда прогоняла? А никто и не прогонял!
– Куда ты пропал?
– Ты же сама запретила звонить!
И поди объясни ему, чурбану прямолинейному, что в согласии с данной установкой он должен был выходить на связь каждые десять минут.
Может, стоит попробовать найти общий язык и в конце концов постараться понять друг друга? Ведь нам для счастья так мало надо – всего лишь знать, что любимы.