Моей первой библиотекой была не библиотека, а Свалка. Так ее и называли в нашем городке — Свалка. Туда со всей страны свозили книги из библиотек воинских частей, расформированных по приказу Хрущева. Тысячи вагонов, набитых трудами Сталина, Мао Цзедуна, Тургенева, Гете. Эти книги перемалывали в кашу — в пульпу, из которой потом делали картон, его пропитывали смолой, чтобы получился гидроизоляционный толь — им покрывали свинарники. Свалку охраняли старухи и инвалиды, поэтому книги растаскивали все кому не лень. Больше всего мне нравилась Большая советская энциклопедия под редакцией О. Ю. Шмидта: рисунки самолетов и парусников, фотографии аборигенов Австралии и статьи о строительстве московского метрополитена, еще дышавшие страстью эпохи. Я мог часами листать эти тома, не понимая, впрочем, почему фамилии некоторых членов редколлегии тщательно замараны: Тухачевский, Бухарин, Покровский, Осинский... А из других книг — их было много: Эдгар По, Вальтер Скотт, Пушкин, каверинские «Два капитана», обручевская «Плутония»... Детям же я читал перед сном другие книги — Гоголя, Стивенсона, Дефо, Свифта... ну и сказки, конечно...
Может быть, это и странно, но книги, изменившей мою жизнь, нет. Совершенно естественным образом я выполнил библейскую заповедь и не сотворил себе кумира. Были книги, и немало, которые я много раз перечитывал, но ни одна не стала настольной. Очень сильное впечатление в детстве произвел на меня гоголевский «Ревизор». Я был ошеломлен, потрясен, когда прочел ее впервые. Не мог поверить, что такое вообще возможно. «Ревизор» изменил мое представление о чтении, книгах и вообще о литературе. Произошел качественный скачок — от Эдагара По и Стругацких к «Мертвым душам» и «Шинели». Потом пришли Достоевский, Гончаров, Гаршин, Чехов, потом Данте, Шекспир, Джозеф Конрад, Селин, Фолкнер... Но дело вовсе не в том, сколько и кого ты читал, а в том, что ты там вычитал, все дело — в глубине постижения прочитанного. Можно очень многое вычитать у какого-нибудь скромного автора, а можно ничего не приобрести, прочитав всего Шекспира.
Последних книжных находок у меня нет. Точнее, есть, но — особого сорта. Я думал, что хорошо понимаю Шекспира, но несколько лет назад начал перечитывать его исторические хроники - «Ричард III», «Король Иоанн» — и Шекспир заговорил со мной на каком-то новом языке. Это ли не приятная находка?
