Мы с вами делали интервью в преддверии выхода четвертого сезона «Женского доктора», где вы только знакомились со своим Родионовым. Немного нелепо начинать интервью с такого вопроса, но все же, чем для вас был этот год, ставший совершенно неожиданным для людей по всему миру?
Действительно, год был странным из-за пандемии, нервотрепки, для многих он стал отправным событием, точкой поворота, хотя эта тема, наверное, уже набила оскомину, потому что так или иначе постоянно обсуждается. Хочется уже через все перепрыгнуть и, если это новая норма жизни, просто ее принять и пойти дальше. Если говорить про меня, то эти события лишний раз подтвердили все мои ожидания. Всегда было понятно, что люди разные, что в критических ситуациях вылезают свои страхи, и все по-разному реагируют на те или иные события. Я лично как был домоседом, так им и остался, так что не могу сказать, что пандемия сильно на меня повлияла.
Несмотря на пандемию и связанными с ней ограничениями у вас выдался довольно активный съемочный год. Мы недавно общались с режиссером Ирой Громоздой, с которой у вас в этом году сразу два совместных проекта для канала Dомашний, а до этого были еще и «Прятки».
Да, по части жанра мы с ней шагнули от «Пряток» в проекты с мелодраматическим уклоном, но для меня всегда удовольствие оказаться с ней на площадке снова. Она мой боевой товарищ, я с ней пойду в любые профессиональные окопы.
Вы можете ее назвать полноценно своим режиссером?
Такие вещи становятся понятны, как мне кажется, довольно быстро. Многое бывает в жизни, разные настроения, но мы с ней очень хорошо попали друг в друга уже на «Прятках». Иногда я думаю, правильно меня поймет человек или нет, потому что в жизни я бываю, скажем так, неточен в интонациях, особенно в разговоре с девушками: ты им говоришь одно, а они это слышат совсем по-другому, и потом нужно пояснять, что это такая интонация, за которой я не слежу. Я вообще в жизни не люблю играть. Это, наверное, благодаря тому, что я поздно поступил на актерский, и у меня нет на подкорке желания войти в помещение и овладеть им, заполнить собой пространство. Я просто остаюсь самим собой, что мне очень нравится, но иногда это дает некий побочный эффект.
А вот с Ирой мы, как только увиделись на пробах «Пряток», сразу поняли, что слышим друг друга. Я тогда еще сказал такую вещь: «Простите, но это же как бы «Мост» по настроению, по ритмике». И она ответила: «Да, мы все – фанаты «Моста». Другой бы обиделся, почему нас сравнивают и так далее. А тут человек нормально понял, что я имел в виду не то, что мы снимаем ремейк «Моста», а что мы все действительно подпитываемся этим сериалом. И тогда стало понятно, что можно с ней говорить легко. Еще порой я с азартом обсуждаю многие вещи, и мне некоторые даже говорят: «Что ты кричишь на меня». А я просто по-хорошему завожусь, в конце концов же во всем, что мы делаем, должен быть азарт, а не просто рутина и тотальная политкорректность.
Сериал «Прятки», о чем мы говорили и с Ирой, сделан совершенно неожиданно по стилистике для наших проектов, причем там даже актеры существуют иначе. И мне кажется, актерам с нашей школой и ментальностью, более экспрессивной что ли, довольно тяжело уходить в такой холодный скандинавский нуар.
Тут я могу говорить только за себя. Возможно, кому-то и мешала привычка играть иначе, хотя команда у нас подобралась очень профессиональная. Но мне по ментальности и органике было легче всех. Скандинавы – это вообще мои любимые люди, и у меня схожий с ними ритм. Они были такими еще до нуаров и всей этой изобразительной сдержанности в их сериалах. Когда я еще занимался модельным бизнесом, то общался с французами, итальянцами, испанцами, американцами, японцами, шведами. И шведы – это просто мои любимчики. Они спокойные, сначала думают, а потом – говорят и делают. Нам кажется, что они скупы на эмоции, потому что мы привыкли как бы удивляться всему. Для актера это хорошее качество, но в жизни с такой реакцией получается, что не происходит накопления опыта. А у шведов это есть – у них к самой системе много вопросов, но и себя они воспринимают очень реалистично. Это мне всегда в них нравилось, и я сам стараюсь так действовать – задавать себе вопросы, анализировать свои плюсы и минусы. От объема понимания и рождается, возможно, такой ритм.
Насколько важно, на ваш взгляд, актеру понимать другую культуру и другую кинокультуру. Очень многие же наши актеры смотрят только сериалы коллег, а не зарубежные проекты. Насколько вообще опыт насмотренности важен в вашей профессии?
Тут ключевое слово «опыт», который, безусловно, имеет значение. Но другой вопрос – ты можешь смотреть все, но при этом внутренне не принимать какие-то вещи. Актеры – очень интересные персонажи. Я-то сам считаю себя не настоящим актером, у меня до сих пор зрительское сознание. Как артист я достаточно молодой, всего 5-6 лет назад закончил ВУЗ, но я наблюдаю за настоящими актерами. Многие поступают в 17 и растут под влиянием мастеров, педагогов в строго заданных рамках. Мне же кажется, что нужно быть открытым, не навешивать ярлыков, принимать, что всем нравится разное. Для кого-то скандинавские детективы – это скучно, а я вот, например, не могу от них оторваться. Так что все это вещи субъективные.
Были ли в этом году фильмы или сериалы, которые вам особенно понравились, – неважно, российские или зарубежные?
Я в этом году посмотрел не так много проектов, но из того, что видел, больше всего меня поразил документальный сериал «Последний танец» про Chicago Bulls. Это очень крутая история – и одного человека, и команды, и обстоятельств вокруг. Все 10 часов сделаны на одном дыхании, и они показывают, какой мощи может быть драма в жизни. Я сразу вспоминал истории с «Легендой №17» и «Движением вверх», когда были споры, и вдовы участников событий спрашивали, почему художественная правда интереснее жизни. Когда я смотрел «Последний танец», то понял – вот правда жизни, которая интереснее некой компиляции, сделанной в угоду художественного фильма. Здесь 10 часов не оторваться! Я не говорю, что «Легенда» и «Движение» плохие фильмы, они хорошо сделаны, но, когда ты смотришь на такие проекты, как «Последний танец», ты поражаешься, как люди просто рассказали о жизни. Я ничего круче за последнее время не видел.
Вы в этом году сыграли в фильмах разных жанров. Научились расставлять приоритеты?
У меня есть определенная фактура, от которой я пытаюсь уйти. Вот, кстати, особая любовь у меня к «Пряткам», потому что там люди, не моргнув глазом на эту фактуру, доверили мне роль Шумова, которого мы определяли как «обычного человека». И это для меня многое значит. Я же пытаюсь выбраться из героев-любовников, и мой самый любимый жанр – это детектив, криминальная драма, потому что там есть интересные соприкосновения – чувство долга, любовь, есть непростой выбор, всегда есть что играть, когда это неплохо написано. При этом детективы очень близки к обычной жизни, там можно попутно рассказывать обо всем, что происходит вокруг, недаром и весь скандинавский нуар – это слепок времени, он очень круто отражает происходящее. И самое интересное, что там не обязательно все проговаривать, просто плотность воздуха в кадре начинает говорить сама за себя. И, конечно, все мы любим и Джеймса Бонда, и Штирлица. Бонд, правда, бегает, а Штирлиц сидит и думает, и от этого тоже не оторваться – это интересно и ему, и нам.
В пятом сезоне «Женского доктора», насколько я знаю, происходит развитие вашего персонажа – Родионова.
Мне кажется, в пятом сезоне мы сделали шаг вперед. Было ощущение, что Родионов такой святой – он, простите, не пьет, сексом не занимается, а только спасает. Это здорово, конечно, но получается, что это больше образ, а не живой человек. Плюс у него есть единственная дама сердца Наталья Ивановна, с которой произошли в четвертом сезоне определенные события, доказывающие, что далеко не всегда получается то, чего хочется. Мне, например, как зрителю не интересно смотреть истории, снятые по шаблону «они жили долго и счастливо». Бывает, что люди, которые подходят друг другу и, вроде бы, смотрят в одном направлении, могут вместе работать, но они не обязательно будут жить вместе. Так что в пятом сезоне Родионов более живой – мы увидим его вне клиники, со своими проблемами и переживаниями, как у любого нормального мальчика, у которого не все получилось. Причем такого другого Родионова мы увидим в самом начале сезона и, конечно, очень переживаем, как зритель его воспримет.
Насколько вы как актер в этом «оживлении» своего персонажа, с которым уже сроднились, принимали участие?
Конечно, мы обсуждали все вместе с продюсерами и сценарной группой. У меня было свое видение персонажа, с которым я прошел уже один сезон в 40 серий. Это герой, родившийся не с нуля, я понимаю, что он может, а что – нет. Что нам всем всегда в нем нравилось – то, что он с уважением относится к девчонкам. Понятно, что бывают ситуации, когда ты от девушки можешь получить цветами по голове, но у него не потребительское отношение к женщинам. Как у нормального симпатичного парня, у него может быть много девушек, но это не мешает ему относиться к ним достойно. И он молодец, с честью выходит из всего. Мне нравится его прямолинейность, принципиальность, что он не сдает назад, что он не зашоренный человек.
Такая искренняя любовь актера к своему герою.
Серьезно, он хороший парень. Мы, понятно, во многом похожи, но он точно не я, а я – не он. Просто даже по ритму и скорости существования. Я гораздо медленнее. И не могу сказать, что я мягкий. Он думает быстрее, у него гораздо острее ум, но у него и работа такая – ему нужно принимать решения быстро. Поэтому он может и анекдот рассказать, и в морду дать. И это мне, как человеку другому, очень импонирует.
В прошлом году мы были на съемке сцены, где Родионов пел серенаду, и я следила за вашим инстаграмом. Кажется, вы стали активнее заниматься музыкой и своей группой «Камень».
На самом деле меня Родионов подстегнул к этому. Я человек однозадачный, и только в конце прошлого года выложил акустический альбом – сделал себе такой подарок на день рождения 30 декабря. А еще до этого мы записали альбом с аранжировками, но только совсем недавно довели его до ума и сделали обложку. Правда, сейчас я решил не ждать окончания года и выложить его 23 ноября – приурочить к дню рождения мамы. Клянусь, когда я это решил, то еще не знал, что и новый «Женский доктор» стартует в эту дату, думал, что премьера пятого сезона будет несколько раньше. Но я рад, что так все получается, тем более, что Родионов в этом сезоне, оказывается, слушает «Камень», и ему, по-моему, это идет. В прошлом году он пытался какой-то романс исполнить и очень волновался, что это было немного театрально, поэтому сейчас мы постарались сделать все аккуратно, без нажима. Мне не хотелось, как часто бывает, следовать логике, что раз актер поет, пусть и его герой тоже споет. Здесь мы сделали иначе, и я доволен тем, что получилось.Видео по теме
Вы дальше настроены продолжать музыкальную карьеру? Может быть, как раз окунуться в музыку в кино, стать кинокомпозитором?
Те, кто слышал мое творчество, говорят, что песни очень кинематографичны, но все-таки композитор – это очень большая профессия, как режиссер, это люди, которые создают миры. У меня размах не такой большой, я более камерный товарищ, земной. Поэтому мне рано думать о том, чтобы заниматься музыкой для кино или сериалов, хотя это было бы здорово, но для этого нужен опыт. Но я не отказываюсь от таких возможностей – в «Прятках» играла моя вещь, в «Женском докторе» будет. Гриша Добрыгин спрашивал, может ли он использовать одну мою песню и я, конечно, согласился. Мне радостно, что эти песни живут и маленькими шажками прокладывают себе дорогу в кино. Посмотрим, как зайдет альбом в аранжировках, потому что он другой, я понимаю, что акустику воспринимать не всем просто, нужно понимать, как можно это применить, аранжировки в этом смысле проще, явнее, к тому же некоторые версии сильно отличаются по настроению от акустических. И, конечно, я с удовольствием отдаю песни, чтобы они звучали в кино, для меня это отдельная радость.
Приятно, мне кажется, когда не только в кадре, но и за кадром можно поучаствовать в создании фильмов или сериалов.
Да, я же, когда выбирал, чем заниматься, сознательно на первое место ставил музыку – ничего сильнее, на мой взгляд, вообще нет, – а только потом были кино и театр. Каким бы образом это ни сходилось, я рад любому варианту. Конечно, сейчас хочется заняться плотнее музыкой, концерты давать – это же другой мир. Просто акустические концерты в небольших местах, но пока то времени, то сил не хватает. Но надеюсь, что это скоро все же найдет свой выход. Песни меня теребят – давай, давай, мы уже хотим. И я сам уже хочу выйти на сцену в новом качестве. Даже когда я об этом говорю, очень сильно волнуюсь, но это очень приятное волнение.
Чтобы закольцевать наше интервью, потому что через год мы с вами, уверена, поговорим снова, расскажите, что дальше, и с какого вопроса начнем интервью через год?
Я, честно говоря, надеюсь, что уже шагну в другие жанры. Я стараюсь делать что-то в этом направлении, стал выглядеть, как обычный, нормальный человек, а не как подкачанный симпатичный молодой парень. У меня было время, когда мне было тяжело, я понимал, что надо что-то менять в своей фактуре, потому что какое-то время я на ней проехал, мне понравилось, но сделано уже все, и хочется попробовать новое. И я надеюсь, что разговор наш с вами через год начнется как раз с новых жанров. И я с удовольствием поделюсь впечатлениями. Если, конечно, будет о чем говорить.
Если вы начнете плотно заниматься музыкой, мы сделаем интервью об этом.
Это тихий план «Б», который я боюсь спугнуть. Потому что как актер я участник команды, а песни – это же просто мои дети. И тут гораздо больше волнения, поэтому я боюсь говорить. Я просто очень этого хочу. И заметил, что как только я чего-то в своей жизни очень хочу, у меня зуб на зуб не попадает. Каждый раз, сколько бы ни было опыта, я волнуюсь, как мальчишка. Но в этом тоже есть некий азарт.
Сайт kino-teatr.ru